фото показано с : svoboda.org

17-летнюю Камиллу Ярычеву во время урока алгебры вызвали в кабинет директора гимназии №1567 Москвы.  “Там сидит это чудо – эшник. Штаб Навального как-то учил их распознавать. Ходят в штатском, в убогих джинсах, футболка заправлена, на поясе ремень, маленькая сумочка “размером с пистолет”.

Полный, с залысиной. Садимся. Он: “Да ты не бойся, пугать не буду, просто поговорим”, – написала школьница на своей странице в социальной сети Facebook.

Сотрудники Центра "Э" на протяжении последнего года постоянно проводят "профилактические беседы" с учащимися школ и студентами вузов в различных городах России.  Но именно этот рассказ школьницы о разговоре с силовиком вызвал большой резонанс в интернете. В интервью Радио Свобода Камилла Ярычева рассказала, как ее запугивал сотрудник Центра "Э" и почему она будет продолжать заниматься политикой.

– Эшник предположил, что я догадалась, почему он меня вызвал. Я ответила: "Ну да". Эшник сказал: “Рассказывай тогда". Я поняла, что лучше ничего не объяснять по существу, и мямлила всякую чушь. Я политикой занимаюсь больше года и знаю, как действовать в таких ситуациях. Силовик показал мне большую папку. Там скриншоты видеозаписей с московского митинга против пенсионной реформы, который прошел 9 сентября. Лица некоторых участников митинга были обведены. В папке была и моя фотография. Я призналась, что ходила на митинг. Эшник потребовал, чтобы я опознала людей на фотографиях, сообщила их имена и контакты. Я ничего ему не рассказала и на все вопросы брала 51-ю статью Конституции. Тогда эшник сказал, что раз я молчу, то надо вызвать меня на Петровку, 38. Эшник повторял: “Ты совершила очень-очень плохую вещь. И сама знаешь, что тебе за это будет”. Он сказал, что вызывает меня с мамой завтра в отделение полиции. Мы с мамой решили, что никуда не пойдем без повестки.

– Кто еще присутствовал во время этой беседы?

– Школьный психолог. Она одновременно замдиректора.

– Она пыталась вас защитить?

– Психолог вела себя нейтрально, как будто она организатор этой встречи. Когда эшник потребовал, чтобы я явилась на Петровку, психолог сказала, что я могу отпроситься ради этого с уроков.

–  Учителя меня поддерживают. Я учусь в либеральной школе, и меня не бросят. Но я боюсь, и преподаватели боятся. Школа боится проверок. А я просто боюсь этого эшника. И проблем, которые он может мне устроить. Мне было во время разговора страшно. Мы знаем, что Центру “Э” позволено все.  

– Родители вас поддерживают?

– Мама полностью на моей стороне. Она написала о беседе с эшником на своей странице в социальной сети и привлекла внимание общественности. Сейчас нас поддерживают многие люди. Политикой я заинтересовалась после того, как мама, провожая меня в школу, рассказала, что убили Бориса Немцова. Я тогда даже не знала, кто такой Немцов. Первый раз я вышла на антикоррупционный митинг 26 марта. Я поддерживаю Навального и считаю коррупцию большим злом.  

–  Митинг – это адекватная реакция общества, когда принимают какой-нибудь грабительский закон. Я перестану участвовать в митингах на несколько месяцев. Но продолжу заниматься политикой, потому что это очень важно. В ближайшее время я буду помогать задержанным на протестных акциях.

– В этом году вы оканчиваете школу. Чем хотите заниматься дальше?

Политикой я заинтересовалась  Мне интересен активизм. Я феминистка, и у меня даже были стычки по этому поводу. Я хочу изучать юриспруденцию и политологию.

– Задумались об эмиграции после беседы с силовиком?

– Почему я из-за кучки бандитов должна куда-то уезжать из своей страны? Я очень люблю Россию. Я тут родилась, выросла, я изучаю русскую литературу и искусство.

– Вам не обидно, что администрация школы позволила состояться этому разговору? 

– Я не обижаюсь на учителей. Школа не может противостоять силовикам. Нашей страной управляет ужасная система, которая съест всех. Если мы  Закон о повышении пенсионного возраста, несмотря на всю абсурдность и очевидную вредность, не вызвал серьезного резонанса во взрослой части общества. В Москве на митинг против пенсионной реформы пришла в основном молодежь. Молодые люди вышли на улицы за меня, мою сестру и маму, за своих учителей.  Где в этот момент было взрослое поколение? 

– Возможно, решили не выходить на несогласованную акцию.

– Система, когда митинг не согласовывается, а потом объявляется незаконным, пагубна и отрицательно сказывается на обществе. Власти сами создают ситуацию, в которой люди, имеющие  Как вы относитесь к тому, что Камилла выходит на оппозиционные митинги?

– Камилле не нравится курс, который выбрало правительство. Она хочет высказать свое несогласие. У Камиллы нет площадки, на которой она могла бы отстаивать свою позицию законными способами. Камилла любит свою страну. Она говорит, что не хочет репрессий и возвращения в прошлое. Дочь хочет достойного будущего для России, для своих брата и сестры. Это не игра в казаки-разбойники и детские шалости. Камилла на самом деле хочет менять Россию к лучшему. И меня это в дочери восхищает.

– Как вы узнали, что с дочерью беседовал силовик? Вам кто-то из администрации школы позвонил?

Когда адвокат сказал мне, что нужно позвонить эшнику, я сама почувствова Камилла мне позвонила. У нее зуб за зуб не попадал от страха. Она рассказала, что во время разговора эшник попросил ее назвать свои паспортные данные. Камилла не помнит их, и вышла из кабинета за паспортом. Дочь бегала по школе, пытаясь найти учителя, который мог бы ее защитить и поддержать. Учителя она не успела найти и вернулась в кабинет. Такой ужас она испытывала, бегая по школе, как маленький зверек, в поисках человека, которому можно доверять. Я плакала, когда я представила это.  Когда адвокат сказал, что нужно позвонить эшнику, я сама почувствовала страх. Генетически заложенный ужас перед силовыми структурами. Я смотрела на телефон, и у меня начали непроизвольно дрожать руки. Я поняла, что не могу набрать номер, потому что мне страшно. Я все-таки заставила себя успокоиться и позвонить эшнику. Мне надо было не просто позвонить, а разговаривать с ним уверенно. Все это я должна была сделать для своей дочери, чтобы ее защитить.

–  Я сообщила ему, что мы придем на Петровку только по повестке. Тогда эшник начал кричать, что повестку он мне на руки даст. Он говорил, что ему придется терять время, заполняя бумаги. А я ответила, что не тороплюсь.

– Чем эшник угрожал Камилле во время разговора в кабинете директора?

– Он говорил дочери, что надо ее на учет в комиссию по делам несовершеннолетних поставить. Еще эшник предложил Камилле поговорить с девочкой, которая была уже на Петровке. Девочке за участие в митинге (родители девочки против того, чтобы я разглашала ее имя и подробности этой истории) угрожали статьей за экстремизм и тюремным заключением.

– Что вы думаете о поведении администрации школы в этой ситуации?

Силовики давно   Администрация школы старается защищать учеников как может. Школьному психологу, которая присутствовала во время разговора, надо было выполнить непростую задачу: вести себя с сотрудником полиции вежливо и доброжелательно и при этом отстаивать своих детей. Психолог после окончания разговора с Камиллой, наедине, сказала силовику, что ничего противозаконного ученики нашей школы не будут делать и уж тем более они не собираются подрывать основы государства. В разных городах России происходят истории, похожие на ту, в которой оказалась моя дочь. Силовики давно требуют, чтобы учителя вели политическую работу с детьми. Школьная администрация должна отвечать перед правоохранительными органами, почему в ее стенах учатся оппозиционно настроенные дети. Школы в России хотят превратить в органы надсмотра. И превращают, а мы сидим и на это смотрим.

–  Школа заняла предельно нейтральную позицию. Администрация старается быть лояльной к государственным органам и одновременно ограждать детей.

–  Я была на митинге в поддержку узников Болотной 6 мая 2013 года. Сейчас я бы пошла на митинг вместе с дочерью. Мне кажется, родителям молодых людей, которые выходят на митинги, важно понимать, что самые любимые люди – это наши дети. Нужно быть вместе со своими детьми, даже если все против них. Даже если миллион человек будут не согласны с тем, что делает ваш ребенок, нужно встать рядом с ним и сказать: “Я с тобой. Ты прав”.

Директор гимназии №1567 Андрей Козлов на просьбу Радио Свобода рассказать свою версию событий ответил так:

– Это был допрос или беседа (речь идет о разговоре сотрудника Центра "Э" с Камиллой Ярычевой. – Прим. РС)? Я не буду на эту тему разговаривать.

– Почему?

– Потому что я не вижу всей полноты картины. Я при этом не присутствовал. Это прошло каким-то образом минуя меня. Сейчас я не имею полной информации.

– Как вы относитесь к тому, что разговор сотрудника Центра “Э” с Камиллой проходил на территории школы, которой вы руководите?

– Я не буду с вами на эту тему разговаривать. Я, прочитав то немногое, что есть в сети, не увидел никакого нарушения закона.

"Я вижу нарушение закона в том, что директор школы создал условия для негласного понуждения ученика к общению с правоохранительными органами, – сказал руководитель юридической службы "Апология протеста" Алексей Глухов.  – Директор был обязан проинформировать родителей ученика, что к нему приходили сотрудники полиции. Директор или представитель администрации в первую очередь должен был спросить Камиллу, согласна ли она принять участие в беседе с сотрудником полиции, потому что школа отвечает за защиту прав своих учеников. А сотруднику Центра “Э” директор обязан был сказать, что представитель правоохранительных органов должен официально пригласить ученика на беседу и уведомить его родителей. Никто не имеет права заставлять ученика участвовать в беседах с силовиками, а школу – предоставлять помещение для таких разговоров".  .

Подробнее читайте на svoboda.org ...