2022-9-21 11:51 |
Династия Рюрика, сделав Киев стольным градом в основном по экономическим причинам, не рассматривала его как нечто для себя священное. То есть в любой момент могла пересмотреть приоритеты. К Новгороду отношение было принципиально иным.
1160 лет назад, в сентябре 862 г., состоялось событие, которое вошло в отечественную историю как призвание варягов на княжение в земли севера Руси.Эту дату, связанную с конкретным первым князем по имени Рюрик, долгое время считали днем начала русского государства как такового. О чем свидетельствует надпись на известном памятнике «Тысячелетие России», что был открыт и освящен в Новгороде как раз 21 сентября 1862 г., в ходе масштабного праздника. Новгород или Киев?Сценарий тех торжеств каждой мелочью подчеркивал роль Рюрика в основании русского государства — даже прибытие в Новгород императора Александра II было обставлено с явным намеком на преемственность. Государь не приехал поездом, а «пришел водой» — так же, как когда-то варяги «из-за моря» на своих кораблях. А в праздничной речи, обращенной к новгородскому дворянству, Александр II открыто назвал Новгород «колыбелью Царства Всероссийского». Впоследствии официальная историческая доктрина сменилась. Отсчитывать начало государственности от призвания каких-то чужеземцев показалось позорным. Запрос на поиск отечественных корней государственности закономерно привел в Киев, где на момент призвания Рюрика существовал городской родоплеменной центр. В общем, это могло сойти за своего рода государство.Идею южного старта русской государственности педалировали настолько активно, что в СССР возродили маргинальный термин «Киевская Русь», возникший в XIX столетии. Звучный и хлесткий, он от частого применения стал восприниматься как объективная реальность. Что сослужило в последние году плохую службу. Как известно, националисты одержимы манией собственного величия. Не без опоры на термин «Киевская Русь» моментально возникло и было местной властью официально утверждено понимание Киева и его обитателей как единственного центра древнерусского государства, как уникального культурного светоча, как центра Вселенной. Все остальное объявлялось «финно-угорским болотом», а обитатели исторических древнерусских областей автоматически переходили в категорию «отсталых».Подобная установка абсурдна и опасна. К тому же она не имеет ничего общего с реальностью. Ее приверженцы между понятиями «государственность» и «государство» ставят знак равенства. И совершенно напрасно. Чтобы понять, как сложилось Древнерусское государство, надо отмотать от призвания Рюрика лет сто назад. Из грязи в князиТогда Европа была поставлена на грань экономической катастрофы. VIII столетие можно смело назвать «веком полумесяца». Мусульмане овладели Сирией, Палестиной, Египтом, Ливией, Триполитанией, странами Магриба и Испанией. Арабы захватили ключевые точки Средиземного моря, Сардинию, Сицилию и Крит, контролировали побережье Франции и Италии. Арабский экономист, философ и историк XIV столетия Ибн Хальдун хвастливо писал: «В те времена христиане не могли пустить плавать по морю даже доску». Контроль торговли между западными королевствами, Византией и странами Востока теперь осуществляли мусульмане — на откровенно кабальных условиях.Нужно было искать новые, альтернативные, обходные пути. Внимание и активность переносится на периферию Европы. Бассейны Черного и Балтийского морей внезапно становятся центрами притяжения. Оставалась самая малость — проложить между ними более или менее пригодный и безопасный путь. География диктовала единственный вариант — Восточно-Европейскую равнину. То, что раньше считалось периферией, медвежьим углом и «концом географии» внезапно обнаружило себя в центре актуальной экономической повестки. За обладание ключевыми местами этой торговой артерии, которую впоследствии назовут «Путь из варяг в греки», развернулась грандиозная драка. На юге это привело к тому, что не очень-то крупное славянское поселение на правом берегу Днепра в VIII веке растет, расширяется, обзаводится крепостным укреплением на Старокиевской горе и, собственно, получает название Киев. Он моментально налаживает торговые связи с византийским Крымом. Южный участок будущего «Пути из варяг в греки» оформился и начал работу. Насколько там успела развиться своя государственность — не очень-то понятно. Судя по всему, поначалу он зависел от Хазарского каганата. Но лет сто спустя это была уже вполне самостоятельная структура.На Севере дела обстояли иначе. Там поначалу доминировали скандинавы. Ключом, открывающим и запирающим новую перспективную торговую артерию, становится городок Альдейгья, на мысу между реками Волхов и Ладожка. Его стены были срублены не ранее 753 г. Первоначальное население — скандинавское племя свеев, давших потом название целой стране, Швеции. Однако в 765 г. с городком случается беда. Его захватывает сильный враг. Фиксируется слой пожара, развитие прежней культуры пресекается. Но на том же самом месте возникает другой городок с другим, уже славянским населением, пришедшим из междуречья Вислы и Одера. Новые жители называют свой город Ладогой. Север vs ЮгНачало и конец пути оформились. Сделали это славяне. Правда, разные — лингвисты насчитывают не менее двадцати различий между древним южнорусским, то есть киевским диалектом и диалектом новгородским. Ясно одно — и те и другие обладали сходными представлениями о праве и о государстве. Ладожские славяне призвали Рюрика не в качестве источника государственности, а как наемного работника — с ним был установлен «ряд», то есть договор. Источником власти служил не пришлый князь, а народ. Судя по всему, похожие процессы шли и в Киеве, чему свидетельством скандинавские имена киевских князей — Аскольд и Дир. Теперь оставалось выяснить главное — который из этих двух центров окончательно замкнет на себе главную торговую артерию Европы. Это выяснение отношений стало главным содержанием истории первых веков Руси.И тут придется признать, что убедительную победу одержал условный север. Преемник Рюрика Олег, прозванный Вещим, захватывает Киев и физически устраняет тамошних князей, своих соплеменников-конкурентов. Структура, обеспечивающая трансконтинентальную торговлю, возникла. С этого момента и можно говорить об образовании русского государства. В самом деле — каким бы богатым, влиятельным и воинственным ни был Киев сам по себе, международного признания он не добился. Да, в 860 г. оттуда был осуществлен набег на Константинополь, поставивший «столицу мира» на грань катастрофы. Но в Византии к Киеву относились несерьезно. Никаких договоров с Киевом Константинополь тогда не заключал — слишком много чести. С хазарами — да, с болгарами — да, а вот что такое Киев? «Народ, варварский, имеющий дерзость оружия и от того чрезмерно возгордившийся, поднял руку на саму Ромейскую державу». То есть гопники и нувориши, а не геополитический субъект.Новая русская реальностьИ совсем иначе говорят с объединенным Новгородско-Киевским государством. В 911 г. Олег заключает первый письменный договор с Византией. Договор равноправный: «Мы, императоры и князь, стремимся жить в мире и любви не только по слову, но по писанию и по клятве твердой». Договор для Руси очень лестный. Вообще-то языческих лидеров греки именовали «архонтами», то есть «племенными вождями», и считали людьми второго сорта. Исключение сделали для императора франков — он были христианином, рассматривался как почти равный и именовался «Светлый архонт». В 911 г. к нему в компанию попадает русский князь Олег. Его, закоренелого язычника, тоже именуют «Светлый архонт», приравнивая к императору франков — «Владыке Запада». Самое интересное, что династия Рюриковичей, сделав Киев стольным градом в основном по экономическим причинам, не рассматривала его как нечто для себя священное. То есть в любой момент могла пересмотреть приоритеты. Князь Святослав вообще заявлял: «Не любо мне сидеть в Киеве, хочу жить в Переяславце на Дунае — там средина земли моей, туда стекается все хорошее». Впрочем, пока торговая артерия приносила прибыль, а Византия была сильна и богата, Киев оставался желанным призом в междоусобных войнах — за киевский престол дрались. Но несколько веков спустя ситуация поменялась. И Андрей Боголюбский, сын основателя Москвы Юрия Долгорукого, будет брать этот город только с целью грабежа. А вот к Новгороду отношение было другим. С ним могли воевать. Его иной раз тоже желали ограбить. Но о том, что сделали первые новгородские князья для Руси, помнили всегда. В XIV столетии, когда Русь пребывала в тяжкой политической и финансовой зависимости от Орды, князь Симеон Гордый изыскал средства для строительства на Рюриковом городище, что в 2 верстах от Новгородского Детинца, каменного храма. Сам Симеон считался Великим князем Владимирским. Сидел он в Москве. Но счел нужным напомнить, что столицы меняются, а священные места остаются неизменными.
Подробнее читайте на aif.ru ...