фото показано с : aif.ru

Великий несчастный спортсмен.

«Потом я лежал на холодном столе, на мне длинными ножницами разрезали брюки. Затем их сняли. Трусы зачем-то тоже. Стыд почти заглушил боль. Меня раздевали женщины. Я отвернул голову...Наконец на меня набросили простыню, какая-то пожилая медсестра наклонилась ко мне, всматриваясь в лицо, страдальчески поцокала языком: «Ох, молодой-то какой!» Я спросил: «Что, тетя? Так уж все плохо?» Она тихо ответила: «Не знаю, сынок. Не знаю».Валерию Брумелю всего 23 года. Он — трижды лучший спортсмен планеты, обладатель шести мировых рекордов, второй по популярности человек в стране после Гагарина — смотрит на мерцающую лампу, жена (существующая то ли в палате, то ли в его воображении) качает головой. «Если ты дашь согласие, чтобы мне отрезали ногу, я прокляну тебя. Слышишь?» Укол, расплывающееся в тумане лицо хирурга и одна мысль: «Всё кончено».В спорт — от презрения к себеФамилия немецкая (хотя предки по отцу вроде как были из Англии), хилый, чудаковатый. Били его регулярно — сначала в амурском селе, потом в Ворошиловграде, куда родители-геологи перебрались в 50-х. И тут кто-то сказал, что надо в гимнастику — там сильными делают. «Никчемный человек — так считали мои школьные "товарищи" — должен был "собачкой" бегать за более сильными и во всем им покоряться, — вспоминал Брумель своё детство. — Так что в спорт я пришел не от избытка энергии, а от презрения к себе. Даже свои длинные ноги (впоследствии мое преимущество) я тогда считал непоправимым несчастьем». Но с гимнастикой ничего не вышло — скучно, а обещанные мышцы не росли. Попросился в штангу, к ней на дух не подпустили. Прыжки через веревочку, предложенные школьным физруком, были совсем сомнительным вариантом, но Брумель вдруг прыгнул: в 11 лет — на 120 см, в 14 — на 160 см, в 16 — на 2 метра. В 18 лет он уже был уже падающим надежды членом сборной Советского Союза, пакующим чемодан на Олимпиаду-60 в Рим.Особенно толкало Брумеля вверх заочное соревнование с американцем Джоном Томасом, хоть Томас и не подозревал о существовании ворошиловградского прыгуна (ровно как и заносчивая миллиардерша Вандербильдиха о существовании Эллочки Щукиной). Брумель с 16 лет считал сантиметры звездного Томаса — к Риму у того набралось 222 — мировой рекорд. В Риме же и состоялась их первая очная встреча. И вышло так, что на Олимпиаде американец долетел лишь до 214 см — бронза. Золото и серебро досталось советским Шавалкадзе и Брумелю (216 см).228 сантиметров и Кузькина мать«Со временем я понял, Валера был первооткрывателем во многих отношениях, — рассказывал Игорь Тер-Ованесян, который дважды устанавливал мировой рекорд в длину. — Это был первый легкоатлет, кто всерьез стал заниматься силовой тренировкой. До этого считалось, что штага закрепощает, лишает важных качеств. Но чем больше он приседал со штангой, тем выше отпрыгивал».Отпрыгивать на легкоатлетических чемпионатах мира Брумелю не пришлось. В ту пору они просто не проводилось — формально сильнейшие спортсмены планеты могли встретиться лишь на Олимпийский играх. Но ни США, ни СССР такой расклад это не устраивал. Противостояние сулило коммерческие, а главное — идеологические дивиденды. Встречи американских и советских атлетов поощрялись Москвой и Вашингтоном, более того ежегодно проводился легкоатлетический мачт СССР-США.После римской Олимпиады Брумеля делегировали в Нью-Йорк на открытое первенство Соединенных Штатов. Там он вновь выиграл поединок с Томасом, а местные газеты с прискорбием сообщили: явился «карлик» (а ростом Валерий действительно был ниже Томаса — 186 см против 198 см) и обошел нашего «черного гиганта». Далее последовал матч в Москве, где советский прыгун перепрыгнул и американца, и его рекорд. 223 сантиметра, потом 224, потом 225. Шёл 1961 год. В стране только и разговоров, что о полете Гагарина, и о полете Брумеля.«Брумель со своими рекордами идеально вписывался в контекст государственной политики, — напоминает Тер-Ованесян. — Всё это "обгоним и перегоним". Гагарин — в космосе, Власов — сильнейший штангист. Брумель выше всех. Тер-Ованесян — в длину».В феврале 1963-го под очередной визит легкоатлетов из СССР в Нью-Йорк американский журнал Sports Illustrated опубликовал карикатуру: Брумель, Тер-Ованесян и бегун Валерий Булышев изображены в виде ракет. Подпись: «Советы вывезли ракеты с Кубы, но завезли в США и завтра ночью Коробков (тренер сборной, — Ред.) их запустит». «Запуск» в «Мэдисон Сквер Гарден», понятно, прошёл на советское «Ура!».А летом того же года из динамиков стадиона им. В.И. Ленина звучало не «Слава КПСС!», а «Слава Брумелю». Он, 21-летний, перелетел 228 см на глазах 100 тыс. зрителей. «Вот — Брумель! Показал американцам кузькину мать!», — не преминул отметить Хрущёв на совещании по теме «догнать и перегнать».Сам же Брумель, окончательно перегнавший Томаса, придумал себе другого соперника — высоту 230 см на Олимпиаде-64 в Токио. На тех Играх он выиграл у всех, но не у новой высоты. Тогда, исправив ошибки в подготовке, Брумель приготовился взять её на первенстве СССР в Алма-Ате. За три дня до вылета туда он сел на мотоцикл однокурсницы Тамары. Та предложила докинуть домой...И снова от презрения к себеТамару он никогда не винил в том, что произошло. Хотя у неё не было ни царапины.На выезде из тоннеля мотоцикл занесло. Дальше — обрывки воспоминаний: «Я искал свою правую ступню. Ее почему-то не было, метрах в пяти валялся только один ботинок... На меня чуть не наехал вынырнувший из тоннеля грузовик. В полутемноте он включил фары, в их свете я увидел рядом с собой кровь и костные обломки. Сама ступня, оказывается, была подо мной. Я сидел на ней. Я высвободил ногу — она висела лишь на одних связках и сухожилиях». В институт Склифосовского пришла телеграмма от Томаса. Там было даже не соболезнование, а требование, чтобы Брумель вернулся в прыжковый сектор. Какой сектор, когда операция за операцией (а их было 30 с лишним)?! Пусть ногу не отрезали, но костыли стали неизбежностью, в тканях начались необратимые процессы.«Я разошелся с женой, лишился сразу нескольких прежних товарищей и тренера, на костылях, с гниющей костью, а главное, без всякой надежды хоть на что то, я понемногу начал "притрагиваться к стакану"... В такие минуты я внутренне презирал себя, но внешне был очень оживлен, разговорчив, почти бесшабашен».Так продолжалось 2,5 года.Но снова презрение к себе стало движущей силой. От незнакомого человека Брумель узнал про профессора Илизарова. Отправился к нему к Курган, хоть в чудеса и не верил.Илизаров взялся, стал колдовать с помощью своего знаменитого аппарата.«У меня был большой дефект кости — не хватало примерно 3-4 сантиметров. Так вот Илизаров этот дефект исправил с помощью своего новаторского метода. И "дырку" мою в ноге постепенно залатал», — пояснял Брумель, благодаря хирурга при любой возможности. Рассказал о профессоре Ростроповичу, тот в свою очередь надавил на Шостаковича, у которого немели конечности. Так в Кургане подлатали и композитора.«Человек рожден, чтобы побеждать. Самого себя, соперника, закостеневшее мнение большинства, природу. Иначе жизнь его просто бессмысленна», — Брумель настолько верил в свою установку, что уже через 2 дня после того, как сняли аппарат приступил к тренировкам. Поначалу едва справлялся со 150 сантиметрами. Но чем больше злился («На себя, свою дистрофичную ногу, на эти проклятые прыжки, на всех отступившихся от меня людей»), тем выше поднимался. Через 2,5 месяца он добрался до 2 метра, стал снова мечтать — пусть не о рекордах, но о сборной, об Олимпиаде. Но порвал коленную связку, затем ахиллово сухожилие. В 28 лет Брумелю поставили инвалидность. Теперь точно всё. Рухнул и его рекорд — 228 см побил ровесник Брумеля из Китая.«Вот и приходится сдавать стеклотару»Другой бы, может, и спился. Но Брумель был слишком честолюбив, чтобы нырнуть в стакан. Тем более, что испытание им он уже прошёл после аварии. Покинув прыжковый сектор он женился во второй раз (впрочем, вскоре развелся), стал писать книги, пьесы (его роман «Не измени себе» переведен на 7 языков), ездить с лекциями. В общем, доказывал себе, что и вне спорта чего-то стоит. А вот тренировать кого-то не стал. «У него не было желания делиться, — считает Тер-Овасенян. — Все-таки по характеру волк-одиночка». Внешне вроде всё благополучно. Хотя журналист Борис Валиев рассказывал, как пришел на интервью к Брумелю, когда тому было уже за 40. «Вот как ты думаешь, сколько стоят мои брюки? — совершенно не интересуясь ответом, допытывался он. — Правильно, рублей тридцать, а они, не поверишь, у меня единственные. В приличном обществе появиться не в чем. Зарплату уже девять лет не получаю, пенсию неизвестно когда дадут, а я между прочим инвалид второй группы. Вот и приходится сдавать стеклотару, чтобы как-то прокормиться.»Зато когда рухнула страна, у 50-летнего Брумеля началась новая жизнь. Он перестал догонять: уже не злился на себя, проигрывая на ветеранских турнирах. Женился третий раз. Не просто женился. Обвенчался. Жена Светлана — врач-психотерапевт. Взаимопонимания в их союзе оказалось больше, чем с предшественницами-спортсменками. Родился сын... Но случилась онкология, способная выкинуть уже из жизненного сектора, а ресурс внутреннего стержня, который Брумель так долго испытывал, оказался исчерпан. К своему 60-летнему юбилею он передвигался с большим трудом. Тогда, по поводу праздника, один из фондов решил подарить легенде автомобиль. Машины Брумель так и не дождался...Один из своих самолётов «Аэрофлот» назвал в честь Брумеля. Лучшего хода, казалось, и придумаешь. Человек и высота. Причем неизвестно, сколько было бы этой высоты. «Не случись аварии в 23 года, еще лет десять прыгал бы. Дождался бы и замены покрытий, и новые мировые рекорды устанавливал бы», — прикидывал он.В апреле 2022 этот санкционный самолёт не взлетит в мировое небо. А ведь могло где-то там наверху прозвучать: «Добрый день, уважаемые пассажиры. Приветствуем вас на борту Airbus A330-343, который носит имя легендарного легкоатлета. Валерию Брумелю исполнилось бы 80 лет».

Подробнее читайте на aif.ru ...