фото показано с : aif.ru

Три дня тело поэта оставалось дома, чтобы желающие могли прийти и лично проститься с ним.

10 февраля исполняется 185 лет со дня смерти Александра Сергеевича Пушкина. Уход Пушкина вызвал всенародный траур. Прощаться с ним пришли 50 тыс. человек при населении Петербурга 500 тыс. Близкий друг поэта князь Пётр Вяземский писал, что даже его маленький поварёнок спрашивал: «Как же мы без Пушкина? Кто теперь вместо него будет?»«Мужичье желало отомстить Дантесу»«Все население Петербурга, а в особенности чернь и мужичье, волнуясь, как в конвульсиях, страстно жаждало отомстить Дантесу. Никто от мала до велика не желал согласиться, что Дантес не был убийцей», — вспоминал писатель Станислав Моравский.Три дня тело поэта оставалось дома, чтобы желающие могли прийти и лично проститься с ним. «Я зашел поклониться праху поэта. Народ туда валил толпами ... Все входившие благоговейно крестились и целовали руку покойного», — писал барон Бюлер.«Женщины, старики, дети, ученики, простолюдины в тулупах, а иные даже в лохмотьях, приходили поклониться праху любимого народного поэта», — вспоминала друг семьи Пушкиных княгиня Екатерина Мещерская.Иное настроение царило в великосветских салонах, где «слышались укоризны, которыми поносили память славного поэта».Император Николай I писал брату Михаилу о «глупых толках» вокруг дуэли, указывая, что лишь «порицание поведения Геккерена справедливо и заслуженно; он точно вел себя, как гнусная каналья. Сам сводничал Дантесу в отсутствие Пушкина, уговаривал жену его отдаться Дантесу, который будто бы к ней умирал любовью».Исследователь Юрий Лотман объяснял скандальные приставания Дантеса к жене Пушкина желанием устранить порочащие того слухи о гомосексуальной связи со своим приёмным отцом — голландским посланником бароном Геккерном. Барон «создал семью» с Дантесом, усыновив француза, когда самому Геккерну было 44 года, а Дантесу — 24. Об «извращенной близости» Геккерна и Дантеса, приехавшего искать в Россию денег и чинов, писал и пушкинист Павел Щеголев.На отпевании поэта собрались 20 тыс. человекКогда Пушкина отпевали в Староконюшенной церкви Петербурга, вокруг собралась тьма народу, хотя это был понедельник — рабочий день. Целые департаменты просили разрешения не работать, чтобы иметь возможность пойти помолиться о упокоении раба Божия Александра. «Трогательно было видеть толпу, которая стремилась поклониться его телу. В этот день, говорят, там перебывало более двадцати тысяч человек: чиновники, офицеры, купцы, все в благоговейном молчании», — писала Софья Карамзина.По словам Анны Керн, которой Пушкин посвятил знаменитое стихотворение «Я помню чудное мгновенье...», это были действительно народные похороны: «Все, что сколько-нибудь читает и мыслит в Петербурге, — все стекалось к церкви, где отпевали поэта...«На смерть Пушкина редактор Андрей Краевский выпускает в печать знаменитую статью: «Солнце нашей поэзии закатилось! ...всякое русское сердце знает всю цену этой невозвратимой потери и всякое русское сердце будет растерзано». «Иль русского царя уже бессильно слово?»«Люди, убравшие Пушкина руками пары Геккерн —Дантес, опасались возрастающего влияния поэта на государя Николая I, — считал писатель Георгий Абсава. — Пушкин проповедовал национальные и православные духовные ценности. Это вызывало ненависть к нему со стороны мощного придворного лобби западников — тех русских либералов, о которых Пушкин сказал, что в России очень много людей, стоящих в оппозиции не к правительству, а к России».В становлении политических взглядов Пушкина важны события вокруг Польского восстания 1830-1831 гг. Французы тогда предлагали помочь полякам в борьбе с русскими. В ответ Пушкин выдает два мощнейших стихотворения — «Клеветникам России» и «Бородинская годовщина». В них он поддерживает Николая I, подавившего восстание, и дает отповедь «западным партнерам» в духе «можем повторить».Известный критик самодержавия Герцен вспоминал, как был возмущен, когда «Бородинскую годовщину» ему прочел Белинский как аргумент того, что россйское самодержавие имеет право на существование. «Этого я не мог вынести, и отчаянный бой закипел между нами», — писал Герцен. Чаадаев, напротив, писал Пушкину с восхищением: «Я только что прочел ваши два стихотворения...Вот вы, наконец, и национальный поэт; вы, наконец, угадали свое призвание...Стихотворение к врагам России особенно замечательно...В нем больше мыслей, чем было высказано и осуществлено в течении целого века в этой стране». К слову, о том, что Пушкин «умнейший человек своего времени» скажет император Николай I. Именно так, в превосходной степени — «умнейший».Отношения великого поэта и царя нельзя назвать безоблачными, но это не отменяет главного: они были единомышленниками. И вот этого Пушкину не могли простить его недоброжелатели. Приговор судьбы уничтожает лучших сынов РоссииПри жизни Пушкин писал: «Нельзя прощать тем, которые в ответ на ласку способны клеветать на русский характер, мазать грязью священные страницы наших летописей, поносить лучших сограждан и, не довольствуясь современниками, издеваться над гробами отцов». И еще: «Я могу любыми словами ругать свою Россию, но, не дай Бог, какой-то иностранец скажет, что-нибудь подобное — голову оторву!».«Жил бы Пушкин долее, так и между нами было бы, может быть, менее недоразумений и споров, чем видим теперь, — писал Достоевский. — Но Бог судил иначе. Пушкин умер в полном развитии своих сил и бесспорно унес с собою в гроб некоторую великую тайну. И вот мы теперь без него эту тайну разгадываем».

Подробнее читайте на aif.ru ...