2022-1-24 13:33 |
Международная организация гражданской авиации дала оценку инциденту с посадкой самолета Ryanair
За всю историю существования гражданской авиации акты террористической направленности со взятием в заложники пассажиров и членов экипажа совершались десятки раз. Но в 2021 году заложники впервые были взяты не просто случайными головорезами, а государством, которое принудило к посадке самолет, летевший над его территорией. Речь о самолете компании Ryanair, на борту которого находились администраторы телеграм-каналов Роман Протасевич и его подруга, гражданка России Софья Сапега. По итогам расследования ICAO (Международной организации гражданской авиации), США предъявили должностным лицам Беларуси обвинение в воздушном терроризме. Справедливо ли? Не поторопились? Разберёмся. Что там — в расследовании? Углубимся в детали Борт FR4978 не планировал опускаться на белорусскую землю, но сделал это в принудительном порядке, следуя имеющимся у экипажа инструкциям на счёт действий в предлагаемых обстоятельствах террористической угрозы и директивам диспетчеров из аэропорта «Минск-2», где, якобы, эти угрозы получили и обстоятельно осмыслили. Кто, кому и чем угрожал? Белорусы свидетельствуют: системой безопасности, которая используется в аэропорту, в 12 часов 25 минут, 23 мая 2021 года, было отфильтровано сообщение, содержащее информацию об угрозе террористического акта. В сообщении говорилось, что самолет будет взорван над столицей Литвы (Вильнюсом), если Израиль не выполнит требования о прекращении огня в Секторе Газа, а ЕС не откажется от поддержки Земли Обетованной. Кто-то где-то просчитался: за 2 дня до инцидента с самолётом Ryanair, Израиль и ХАМАС, признанный террористической организацией в ряде стран мирового сообщества, заключили очередное соглашение о перемирии. Итак, сообщение поступило, и умная DLP-система, выделив его среди прочих по «ключевикам», сразу же направила в отдел информационной безопасности аэропорта «Минск-2». Начальник группы сисадминов на рабочем месте в момент поступления тревожного сигнала не находился. Он был дома (23 мая 2021 года –это воскресенье), при этом удаленно был подключен к своему рабочему месту. Тревожное сообщение загорелось на экране монитора в 12.27. Данный сотрудник сразу же позвонил заместителю начальника службы безопасности аэропорта «Минск-2». Тот, в свою очередь, спустя минуту, в 12.28, передал полученные данные в центр обеспечения безопасности воздушного движения. О том, что переговоры между указанными сотрудниками действительно состоялись в 12.27 и 12.28, сообщают представители Беларуси. Звонки реальны или нет? Доподлинно неизвестно. В ICAOзахотели удостовериться в том, что такие разговоры были, запросив подтверждение. Официальный Минск, конечно же, мог бы предоставить информацию от мобильных операторов или «Белтелеком». Однако делать этого не стали, сославшись на то, что вмешательство в частную жизнь белорусов недопустимо (статья 28 Конституции Республики Беларусь). Отрадно, что белорусское государство побеспокоилось о том, чтобы конституционные права граждан были соблюдены именно в этом вопросе. Менее всего их нарушающем, если рассматривать контекст белорусской реальности в последние 2 года. Идем дальше. Белорусский департамент по авиации сообщил, что аналогичное письмо было продублировано в 12 часов 56 минут (спустя 28 минут после первого) 23 мая 2021 года на почту белорусского аэропорта. И даже прилагает скриншоты письма. Международная ассоциация гражданской авиации сообщила, что запрашивала данные о том, поступали ли аналогичные сообщения в другие аэропорты? Оказалось, что на почтовый ящик государственного предприятия «Литовские аэропорты» поступило это же сообщение, написанное на английском языке, однако, заметили его только в понедельник, 24 мая, так как литовские специалисты по безопасности проверяют почту только по рабочим дням. Откуда отправлялись письма? С защищенногопочтового ящикаProtonMail, созданного со шведского IP-адреса за 9 дней до инцидента с посадкой самолёта. По каналам международного правового взаимодействия был направлен запрос в Proton Technologies AG. Там подтвердили, что письмо с угрозой было отправлено (внимание!) по электронным адресам следующих аэропортов: · Вильнюса (12.25) · Афин (12.26) · Софии (12.27) · Бухареста (12.28) · Киева (12.34) · Минска (только в 12 часов 56 минут) А где же то самое сообщение, с которого Минск начал предпринимать активные действия (связываться с пилотом, сообщать об угрозе террористического акта, агитировать к посадке)? Где сообщение, поступившее в 12.25, после которого находившийся дома глава сисадминов начал обрывать телефон заместителю начальника службы безопасности аэропорта? Его нет. Точнее, тот факт, что оно есть или было, не подтверждается документально. И этот момент очень интересен, потому что ProtonMailговорит, что не располагает данными о том, что такое письмо было отправлено. Минск заявляет, что все письма автоматически удаляются через 7 дней. Сохраненные e-mail представителям ICAOв ходе их пребывания в Минске переданы не были. Почему же не отдали? Департамент авиации заявил, что эти файлы больше недоступны. Не дали доступа и к логам сервера аэропорта. Что было на борту после поступления информации об угрозе теракта? Как писал бы легендарный Аркадий Аверченко, «Всё заверте…». И, действительно, всё было очень быстро. Диспетчер передал информацию о бомбе на борту в 12.30. С этого момента начинаются еще большие несостыковки. Пилот сразу же переспросил: «От кого поступила эта информация?». На что белорусский наземный специалист ответил: «От спецслужб». Итак, начальник группы системного администрирования аэропорта получил информацию неизвестно от кого (возможно, от школьника, который зарегистрировался на ProtonMail со шведского IP-адреса), затем передал информацию заместителю начальника службы безопасности аэропорта, тот направил данные в центр обеспечения безопасности воздушного движения. Там связались с диспетчером вышки, в компетенции которой находился самолет. Диспетчер в радиообмене выдает информацию о том, что… данные получены от спецслужб. Врет или шутит? Экипаж, получивший информацию об угрозе теракта, начал искать в своем полётном планшете мануал на случай действий при угрозе террористического акта. В такой ситуации пилоты обязаны следовать инструкциям авиакомпании, то есть, именно Ryanair. Спустя минуту, в 12.31, командир корабля снова связывается с диспетчером и просит продублировать информацию. Диспетчер повторно сообщает, что по информации специальных служб, на борту воздушного судна находится взрывное устройство. Важно: именно в 12.31 белорусский наземный специалист впервые сообщает диспетчеру. «По соображениям безопасности, рекомендуем садиться в UMMS» Четырехбуквенная аббревиатура, которую озвучил диспетчер, закреплена за аэропортом «Минск-2». В это время пилоты пытаются связаться с Ryanair, однако, по какой-то странной, если брать формулировки отчета ICAO, причине у них не получается это сделать. «У пилотов имелись ограниченные возможности связи с центром управления полетами Ryanair». Общение пилотов с диспетчером возобновляется в 12.32, когда французские летчики попытались узнать, откуда вообще взялась информация о бомбе на борту? Белорусский диспетчер отвечает более конкретно: «Служба безопасности аэропорта получила это сообщение на e-mail». – «Служба безопасности какого аэропорта?» - спрашивает командир корабля. – «Греческого или литовского?». Вопрос пилота логичен, потому что самолет летит из Греции в Литву, стало быть, летчик никак не может взять в толк, причем тут какой-то Минск? «Сообщение поступило в несколько аэропортов сразу», - таков ответ с земли. И этот ответ — «просто космос»! Если принимать во внимание, что самое первое сообщение с угрозой о бомбе на борту поступило только в 12 часов 25 минут, а рапорт диспетчера летчику Ryanair, содержащий информацию, что письмо было отправлено «террористами» сразу в несколько аэропортов, пришёл уже в 12 часов 32 минуты, то возникает самый важный вопрос: откуда белорусский диспетчер мог знать о том, что террористы разослали письмо в Афины и Вильнюс, Софию, Киев и Бухарест? Минск – что? – цитадель мировой гражданской авиации, куда спешат доложить обстановку все аэропорты мира? Нет. И, например, ICAOконкретизирует в своем отчете, что не понимает, откуда у белорусского диспетчера в 12.32 была подтвержденная информация о том, что «в аэропорты разных стран поступило сообщение о бомбе на борту»? Странные донесения с Земли, судя по всему, всё больше и больше настораживают командира корабля, который настойчиво просит предоставить ему любую свободную частоту для связи с Ryanair. В 12 часов 35 минут в белорусском центре управления полетами предпринимают попытку связаться с Вильнюсом, чтобы уточнить частоту, на которой работает французский Ryanair. Потянулись долгие четыре минуты, в процессе которых литовские авиаспециалисты пытаются найти то, что нужно белорусским. Наконец, Вильнюс выдает Минску частоты, но не Ryanair, а Litcargus— литовской, опять-таки, компании, которая занимается обслуживанием частных авиаперевозок. Через несколько секунд выясняется, что речь идёт о бомбе на борту, после чего литовцы дают понять белорусским диспетчерам, что их компания, курирующая вопросы приватных рейсов, точно не поможет в этой ситуации. В 12.39, устав ждать, пилот Ryanair снова обращается в наземную белорусскую службу с вопросом о том, как ему связаться с Ryanair? Диспетчер из «Минск-2» просит его подождать. Летчик параллельно интересуется, где возможна посадка. И диспетчер вновь однозначно озвучивает код аэропорта: «Посадкав MSQ» Это — код Минска. Хотя позже ICAOв своем отчете отметит, что в данной ситуации, по мировым стандартам, диспетчер не должен настаивать на приземлении именно в этом аэропорту, а предоставить сведения обо всех близлежащих. До Вильнюса остаются считанные минуты лёта. Через 4 минуты борт Ryanairвошёл бы в зону информационного обеспечения Вильнюса. Командир корабля, опять-таки, не знает, что ему делать в настолько нештатной ситуации, где единственным собеседником является диспетчер из страны, репутация которой на международной арене является, мягко говоря, неоднозначной. Летчик интересуется, кто дал команду направить его самолет в Минск – греческая или литовская наземные службы? Иными словами – аэропорт вылета или аэропорт посадки? Минск выдает ответ, который становится крылатым: «Это наша рекомендация» В 12.43-12.44 руководитель полетов из Минска объясняет литовскому коллеге, что на несколько адресов было отправлено электронное письмо с информацией о бомбе на бортуRyanair, которая будет приведена в действие, как только самолёт окажется над Вильнюсом. И, опять-таки, в своем отчете ICAOотмечает, что не понимает, откуда же в Беларуси была информация о том, что письмо с угрозами получили несколько аэропортов? Идем, а вернее, летим дальше. В 12 часов 44 минуты диспетчер снова интересуется у командира бортаFR4978, какое решение он принял, на что получает вопрос о том, какой цветовой код присвоен актуальной угрозе? Важный нюанс: цветовые коды угрозе присваиваются авиакомпанией, которой принадлежит самолет. Видимо, именно это было записано в полетном планшете, и этим обусловлено настойчивое требование пилота связать его с компанией. На некоторое время в эфире подвисает тишина, после чего белорусский диспетчер произносит: «Они говорят, код красный» На часах 12.45. В ответ командир корабля запросил разрешения сохранять текущую позицию в воздухе (вероятно, для анализа ситуации и принятия окончательного решения). Но вот вопрос. Кто – «они»? Чью информацию транслирует руководитель полетов, если с Ryanairсвязаться так и не удалось? В отчете ICAOприводятся показания белорусской стороны, утверждавшей, что диспетчер многократно дозванивался до представительства Ryanair, работающего на литовской территории. Пилотмог воспринять эту фразу однозначно: «Они» (для пилота)— это компания, самолетом которой управляет командир. Больше никто коды не присваивает. Именно с ними летчик безуспешно просил связать его белорусскую сторону. В то же время, руководитель полетов на земле под словом «они» мог иметь в виду совершенно других лиц. Может, тех, которые рассказали ему об угрозе, поступившей в аэропорты разных стран? Время принятия решения – 12 часов 47 минут «MAYDAY». Международный сигнал бедствия летчики подают в 12.47, одновременно, устанавливая на приборах автоматический код ответчика 7700 – аварийный сигнал. Уж коль на борту бомба, устройство может взорваться в любой момент, и у пилотов банально может не быть возможности отвечать на запросы наземных служб и судов, находящихся в воздухе. Спустя ровно минуту начинается экстренное снижение. Так делают, опять-таки, потому что взрыв может произойти спонтанно. Но снижение самолета позволяет хоть немного сбросить давление, снизив эффект от взрыва бомбы. А в салоне самолета… С места поднялся молодой человек с белым от ужаса лицом, который, услышав сообщение о вынужденной посадке в Минске, вдруг всё для себя понял и произнёс слова: — Меня там убьют. Успокоиться и осознать, что с подводной лодки и самолета выхода не бывает, пареньку помогают члены экипажа. Молодым человеком был Роман Протасевич, который через некоторое время будет, рыдая, молить о прощении и рассказывать миру о железных яйцах Александра Григорьевича с экрана БТ. И вдруг… В ирландском филиале Ryanair на радарах замечают резкое снижение вылетевшего в Вильнюс самолета над территорией Беларуси. Ирландцы звонят полякам. Поляки звонят литовцам (в компанию Litcargus, отвечающую за частные авиаперевозки). Литовцы сообщают, что белорусы сажают самолет на своей территории из-за угрозы взрыва. В 13.04 экипаж пробует выяснить у белорусского руководителя полетов, передана ли информация о происходящим представителям их компании? На что получает ответ: «Мы постараемся с ними связаться в течение 5 минут». Получается, что до этого не очень-то и старались? С 13.10 до 13.13 белорусским наземным службам пытаются дозвониться литовцы из Litcargus. Никто не отвечает на их вызов. В 13.15 самолёт Ryanairприземляется в аэропорту «Минск-2» В 13 часов 17 минут командир корабля еще раз спрашивает у диспетчера: «Проинформирована ли компания Ryanairо том, что самолёт совершил незапланированную посадку?» — Диспетчер со всей уверенностью отвечает: «Да. Подтверждаю!» — «Есть ли для нас сообщения от компании?» — «Нет». Вопросы о том, есть ли информация от компании, пилоты задавали ещё минимум дважды в период с 13 часов 26 минут до 13 часов 29 минут. Но эксперты из ICAO, проводившие расследование, не нашли ни одного подтверждения тому, что белорусские диспетчеры связывались с Ryanair. После посадки абсолютно всё происходило так, как не должно происходить, если есть реальная угроза взрыва. Эвакуация пассажиров в спешном порядке не проводилась. При досмотре самолета командир корабля остался на борту. К осмотру он допущен не был. Но наблюдал из носовой части и засвидетельствовал, что осмотр самолета был проведен группой обезвреживания из МВД весьма поверхностно, а вовсе не так, как этого требуют правила (открытые ячейки, к примеру, посмотрели, а в закрытые заглядывать не стали). Белорусские власти тщились сохранить лицо: дескать, о том, что на борту Протасевич и Сапега – знать не знали. Но те (два, стало быть, явных идиота), как только приземлились, сразу же включили свои телефоны. Да ещё и с зарегистрированными на них в Беларуси сим-картами. Видимо, чтобы дать сотрудникам белорусского МВД сигнал: «Мы здесь! Родные вы наши! Мы долетели… Посадка была волнительной, но мягкой» Тут-то белорусские пинкертоны, давно искавшие особо опасных администраторов «телеграм-каналов», поняли, что ловушка захлопнулась (ну, кто же не верит, что «совершенно случайно»?). Передали фотографию Протасевича посредством мессенджера оперативному дежурному, а тот распорядился о задержании злодея и злодейки. Самим не смешно? Вероятно, нет. В декабре стало известно, что из Беларуси сбежал диспетчер Олег Галегов, рассказавший о том, что принудительная посадка самолёта Ryanairбыла спецоперацией белорусского КГБ по задержанию Протасевича и Сапего. Ну, и что? Из Беларуси бежали и не такие люди. Олег Алкаев (бывший начальник расстрельной группы) и Юрий Гаравский (бывший боец спецназа), убегая их «гнезда Лукашенко», сообщали мировой общественности о куда более крутых расправах – физических ликвидациях деятелей оппозиции. Это кого-то смутило? Россия перестала поддерживать репрессивный режим миллиардами долларов? Запад закончил «выражать озабоченность»? Нет. Вот и 31 января совет ICAOсоберется, чтобы рассмотреть рекламацию властей Беларуси на введенные санкции. Будет устроена дискуссия. Рассмотрены рабочие моменты. Сделаны выводы. Исключить тот факт, что «полеты над гнездом Лукашенко» возобновят, конечно же, нельзя. Это всего лишь воздушный терроризм. И ничего кроме.
Подробнее читайте на rusplt.ru ...
