Обнародование прокурором расшифровки разговора главы «Роснефти» Игоря Сечина и бывшего министра экономики Алексея Улюкаева перед задержанием последнего стало небольшой сенсацией. Что эта «дружественная» и строго уважительная беседа говорит о состоянии российской элиты, качестве ее управления и борьбе с коррупцией?

Колбаса В«от ИванычаВ»

Вряд ли широкая российская общественность ожидала, что суд над бывшим министром экономического развития России Алексеем Улюкаевым выльется в обсуждение колбасы. Той самой, которую из своих охотничьих трофеев в одном из цехов столовой В«РоснефтиВ» производит глава компании Игорь Сечин. В лучших советских традициях он отправляется в тайгу, чтобы пострелять оленей, а переработанное в колбасную продукцию мясо раскладывает по корзинкам В«от ИванычаВ», которые при случае дарит партнерам В«РоснефтиВ», высокопоставленным друзьям и, как выяснилось, врагам.

Именно ее, увесистую, плетеную, а теперь еще и зловещую корзину с различными видами колбас и вином, Сечин требовал принести сначала в кабинет, а потом вынести на задний двор головного офиса нефтяной компании, где он, не перенося холод, коротко докладывался министру. В«Но вообще-то можешь считать задание выполненнымВ», – говорил он, согласно расшифровке разговора, перед самым задержанием и передал Улюкаеву подарочную корзинку.

Собирала ее для Улюкаева некая В«ШокинаВ», также упоминающаяся в беседе. Вероятно, заместитель управляющего делами компании Ольга Шокина, награжденная через несколько месяцев после ареста орденом В«За заслуги перед ОтечествомВ» II степени (такой же, кстати, есть у сына Сечина Ивана, который он получил в 25 лет). Странно, но ни о каком В«портфелеВ» размером метр на 40 сантиметров и весом 20 кг, набитом стодолларовыми купюрами и обработанном на Лубянке В«тушью семьВ», Сечин не вспоминал, и В«корзиночкаВ», лишь на первый взгляд связанная с загадочным В«поручениемВ», была представленаВ эвфемизмом взятки.

По крайней мере, так посчитали эксперты следствия, и некоторые наблюдатели согласились с их выводом, однако комичный ужас (Улюкаев не зря засмеялся на слушаниях в этом моменте) заключается в том, что большое количество влиятельных людей получали от Сечина фирменные колбаски, и думать не думали о возможной ловушке иВ оперативно-разыскных действиях. Как видно по тексту стенограммы, зачитанной в суде стороной обвинения, обвиняемый постоянно забывал про корзинку и принял ее как необязательный презент. Сечин же, напротив, беспокоился о колбасном наборе в лукошке, не переставая напоминать о нем своим подчиненным.

При этом он проявлял неожиданную заботу об обреченном, как мы теперь знаем, министре. По-дружески трогательно советовал: В«Надо курточку какую-тоВ». Старый обрюзгший министр отпирался: В«Не надо, не надо, зачемВ», размышлял о В«коротких дистанцияхВ» на машине и перегреве. Следующая дистанция для его служебной BMW седьмой серии была предельно короткая – до шлагбаума стоянки, а вот перегреться в следственном изоляторе ему не грозило. Глава В«РоснефтиВ» любит охотиться, и 14 ноября 2016 года, никуда не выезжая из Москвы, он поймал крупную добычу. Но как палач, на вид хладнокровный инквизитор, посочувствовал жертве и пожалел, что у нееВ нет достойной куртки. Зачем же он дарил корзинку, если в тюрьму с колбасой не пускают, или не хотел нарушать традицию – пусть корзину припишут к делу.

Надо полагать, многие представители российской элиты с благодарностью принимали подарок В«от ИванычаВ», многие с большим удовольствием заезжали на чай в его офис и доверялись службе безопасности нефтяной компании. Теперь они этого делать ни под каким предлогом не будут: колбаса давно уже не имеет того деликатесного значения, что и в СССР, да и прочего дефицита не наблюдается, а люди его круга все-таки состоятельные и в подобных подарках не нуждаются. В«Бойтесь данайцев и дары приносящих. Бойтесь данайцев, приносящих колбайцевВ», – не обошелся в своем комментарии без Вергилия Улюкаев. И послал однозначный сигнал элите.

О гостайне матом

Если корзина как красивая деталь в срежиссированном спектакле должна была отвлечь публику от сути дела, то она сработала совсем иначе – как лупа, увеличившая отталкивающие черты российской власти. Недовольство руководства В«РоснефтиВ» действиями прокурора, обнародовавшего приватный разговор, в этих обстоятельствах не наигранно и понятно. Мало того что нарушены этические нормы номенклатуры и те, кого вчера считали В«пацанамиВ», оказывается, могут и поступаютВ В«не по понятиямВ», так еще и иностранным партнерам предъявлен предельно низкий уровень управления крупнейшей нефтяной компании. Как утверждает Сечин, из-за В«профессионального кретинизмаВ» и вовсе была раскрыта гостайна.

Собственно, Сечин просил Улюкаева приехатьВ в В«РоснефтьВ», чтобы обсудить планы по приватизации актива. В офисе он рассказывает о компании с 1998 года, когда она, маленькая и никому не нужная, В«проскочила эпоху приватизацииВ», показывает что-то вроде рекламного проспекта и разворачивает сюжет в духе В«и последние стали первымиВ», что, несомненно, большая гордость для Сечина.

Однако он жалуется на налоговую базу и признается, что 35 долларов за баррель – нижний предел самоокупаемости для его компании (хотя до этого не раз публично говорил, что В«РоснефтьВ» выдержит и более низкие цены). Также он раскрывает схему увеличения капитализации ВР (они перенесли себе на баланс часть ресурсной базы В«РоснефтиВ»), откуда нефть будет поставляться на переработку в Индию, где В«РоснефтьВ» приобрела НПЗ и сеть заправок, а также, что никто из нефтедобывающих стран не собирается вписываться в требование ОПЕК о снижении добычи нефти.

В«Правды никто не говоритВ», – замечает между делом Сечин и продолжает сеанс саморазоблачения: азиатские инвесторы, на которых ставила В«РоснефтьВ», поняли, что покупать небольшие доли в месторождениях компании не имеет смысла без получения контроля над ее оперативной деятельностью. Чтобы привлечь инвесторов, В«морковки сочиняемВ», сетует Сечин. И утверждает, что в отношении политических вопросов придерживается принципа: В«Мы солдаты, нам что говорят, мы и делаемВ». Для иностранных партнеров В«РоснефтиВ» расшифровка стала неожиданным сюрпризом. Ее, безусловно, будут изучать и исследовать, дабы понимать, как вести дела в России. Между тем, всем желающим такую возможность подарила Генпрокуратура РФ, на которую В«РоснефтьВ» имеет меньшеВ влияния, чем на Следственный комитет. Отсюда и негодование публикацией со стороны Сечина.

Язык данайцев

Однако все это еще и про ценности – два высокопоставленных деятеля говорят о делах государственной важности так, как будто речь идет о мелком предприятии. Если не делать ремарки, что перед нами глава крупнейшей нефтяной компании и министр экономики, то большую часть разговора с легкостью можно приписать небольшим воротилам.

Есть такой раздел языкознания – орфоэпия. Это совокупность правил и норм устной речи. В каждый отдельный период времени правила меняются, живая речь звучит одним или другим образом. Изменяется она в зависимости от среды и социальной принадлежности говорящего. В этой связи всегда интересно, как разговаривает класс, наделенный властными полномочиями, и финансово-экономическая элита. Игорь Иванович и Алексей Валентинович показали почти советскую многоголосицуВ номенклатурной речи.

На первом заседании суда Улюкаев демонстративно читал рассказы Чехова – В«все подрядВ», как он признавался. И в его речи, более интеллигентной, проскальзывают устаревшие обороты, а такжеВ слова человека, трепетно относящегося к изящной словесности (он и стихи пишет). Тогда как у переводчика с французского и португальского Сечина синтаксис порой рваный. Да еще и мат присутствует. Такой строй речи был характерен для отдельной прослойки советской номенклатуры, которая благодаря социальным лифтам пробиваласьВ с самых низов наверх, грубо говоря, из председателя колхоза – в министры.

Тем не менее Сечин и Улюкаев говорили на одном языке. Эксперты будут долго гадать, означало ли В«поручениеВ» – просьбу о вознаграждении, а В«собрали объемВ» – сбор наличных (2 млн долларов – серьезная сумма даже для Сечина, ведь, зарабатывая, по подсчетам Forbes, 35616 тыс. долларов в день, главе В«РоснефтиВ» не хватило бы 30 дней, чтобы собрать столько; по его же показаниям, взятку за разрешение на покупку В«БашнефтиВ» Улюкаев потребовал за месяц – 15 октября на Гоа). Также можно только предполагать, что означало В«задание выполненоВ» – в разговоре прозвучало, что Минэкономразвития хотело получить от компании дополнительные налоги, а та уже перечислила их в бюджет.

Как бы ни было на самом деле, судебный процесс показывает гражданам России не столько борьбу с коррупцией в верхах, что было бы выгодно для власти и лично для президента, сколько начавшуюся междоусобицу внутри российской элиты, где слово одного противостоит слову другого и никаких других доказательств нет. Но главное – процесс показывает истинные лица круга избранных, определяющих сегодня судьбу страны. Вот такие они, данайцы.

Мнение автора может не совпадать с точкой зрения редакции.

Подробнее читайте на kapital-rus.ru ...